Российские эксперты: интеграция Абхазии и Южной Осетии в состав России маловероятна

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Вхождение Абхазии и Южной Осетии в состав России является наименее вероятным сценарием развития событий, считают ведущие российские политологи.

Как сообщал "Кавказский узел", лидеры Южной Осетии ранее сообщали о том, что республика хочет войти в состав Союзного государства России и Белоруссии. Ранее президент Южной Осетии Эдуард Кокойты не исключал, что ЮО может войти в состав России. Тем не менее, позже Кокойты заявил, что Южная Осетия хотела бы создать союзное государство с Россией, но республика не планирует входить в состав России.

По мнению генерального директора Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве Алексея Власова, вариант вхождения Абхазии и Южной Осетии в состав России является наименее вероятным сценарием, так как "он привел бы к нарушению дипломатического баланса, который установился сейчас в отношениях между Россией и Западом по вопросу о бывших непризнанных государствах".

"Статус-кво это во многом вынужденная позиция, как со стороны России, так и со стороны Запада, который, по сути дела, признал поражение Саакашвили в августовской войне, но как бы намекает России, что дальше по этому пути после признания независимости Абхазии и Южной Осетии, Кремлю пойти не дадут. Или, по крайней мере, не дадут без сопротивления", - считает эксперт.

В этом вопросе с Алексеем Власовым солидарен руководитель аналитической группы "Меркатор" Дмитрий Орешкин, который полагает, что вероятность вхождения Абхазии и Южной Осетии в состав России очень невелика: "Вхождение в состав - это крайний случай, который будет очень скандальным. Издержек у этого процесса заведомо больше, чем плюсов".

По мнению политолога, такой вариант интеграции не устраивает прежде всего политические элиты республик: "Абхазия мыслит как союзник России, но не целиком зависимое образование". По его прогнозам, она, скорее всего, будет "проводить многовекторную политику - уж, по крайней мере, не на сто процентов пророссийскую".

"В Абхазии более-менее вменяемый политический класс - что было продемонстрировано на ближайших выборах - способный к ведению самостоятельного существования. У него есть понимание того, что Абхазия не может быть государством-сателлитом и вынуждена делать аккуратные шаги в сторону", - полагает собеседник.

Иного мнения насчет позиции Южной Осетии придерживается вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин, который считает, что вхождение в состав России - одна из главных задач этой республики. Хотя, на его взгляд, реализация этой задачи на данный момент невозможна.

"Будет сохраняться теперешний статус независимого государства, но при ориентации в случае благоприятных обстоятельств на вхождение в состав России и возможное объединение с Северной Осетией", - сказал политолог.

По словам Алексея Макаркина, на данный момент интеграция республик в состав России была бы воспринята мировым сообществом как аннексия территорий.

Заведующий отделом Кавказа Института этнологии и антропологии РАН Сергей Арутюнов выразил надежду, что интеграции Южной Осетии и Абхазии не последует. "Если она будет, то это нанесет существенный ущерб позициям России на международной арене. Прежде всего, за счет того, что Россию обвинят в прикрытой аннексии территории другого государства", - говорит эксперт.

Эксперт считает, что в случае развития такого сценария выгоду могут получить только отдельные политические элиты: как российские, так абхазские и югоосетинские.

Маловероятен и сценарий с вхождением Абхазии и Южной Осетии в состав Союзного государства России и Беларуси, считает Алексей Власов. На его взгляд, один из главных факторов, влияющих на подобный вариант интеграции, - отношения между Москвой и Минском.

Такой вариант развития событий "был бы очень сильным, выигрышным шагом и для Москвы, и для Цхинвала, и для Сухума", но такой четырехсторонний формат, по мнению политолога, был бы проигрышем для Минска, так как лишил бы его возможности "поиграть в многовекторную политику".

"Если этот сценарий будет реализован, то это будет означать, что Лукашенко окончательно отказался от попыток играть с Евросоюзом и США и пошел на полное и безусловное вхождение в сферу российских интересов", - полагает собеседник.

Схожего мнения придерживается Алексей Макаркин, считая, что для вхождения республик в состав Союзного государства проблемой является позиция Беларуси. "Россия будет развивать отношения с республиками на индивидуальном поле", - предполагает эксперт и объясняет это тем, что Минск склонен к диверсификации своей политики.

Напомним, что в августе 2008 года Беларусь заявила о намерении признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Однако вскоре президент Беларуси Александр Лукашенко дал понять, что его страна не хочет торопиться с решением такого серьезного вопроса.

До последнего времени из суверенных государств независимость Абхазии и Южной Осетии признали только Россия и Никарагуа. 10 сентября президент Венесуэлы Уго Чавес заявил о том, что его страна признает независимость Абхазии и Южной Осетии.

По мнению Алексея Власова, в ближайшем будущем Москва в отношениях с Абхазией будет добиваться более высокого уровня интеграции путем "взаимного прорастания экономик", не стремясь при этом к созданию какой-либо более высокой наднациональной интеграционной структуры.

В отношении Южной Осетии, по мнению аналитика, вряд ли может идти речь о разработке совместных проектов на долгосрочную перспективу. "Cейчас мысли не о будущем, а о настоящем, поскольку нужно для начала хотя бы оправдать те деньги, которые выделены на восстановительные работы", - отметил Власов.

По мнению аналитика, позиция по отношению к Южной Осетии будет понятна после того, как Кремлю удастся более четко прояснить для себя ситуацию в республике: "Говорить о формате политического и экономического взаимодействия между Россией и ЮО можно будет только тогда, когда станет ясно, что те средства, которые идут на восстановление этого региона, не бросаются на ветер, и Москва может контролировать местную элиту хотя бы с точки зрения распределения этих бюджетных средств", - считает политолог.

Схожее мнение высказал Алексей Макаркин, предположив, что главное для России во взаимоотношениях с Южной Осетией в ближайшее время - "обеспечить финансовую прозрачность".

Алексей Власов полагает, что "в ближайшее время, год - полтора, в основном будут развиваться торгово-экономическое, военно-политическое, социокультурное, а шире - гуманитарное взаимодействие" с республиками. По его словам, с Абхазией это взаимодействие будет идти более интенсивно, чем с Южной Осетией, так как у России с ней имеются двусторонние интересы. По отношению к Цхинвалу Москва "будет играть роль донора".

По мнению Дмитрия Орешкина, у Абхазии есть шансы на самостоятельное существование, и именно поэтому она, "изо всех сил демонстрируя внимание и уважение к России и в значительной степени от нее завися, все же оставляет дверь открытой для контактов с Западом".

"Главная проблема Абхазии, - считает Дмитрий Орешкин, - в том, что ее статус не признан другими странами кроме Никарагуа, соответственно туда не могут идти международные инвестиции" (комментарий был дан до того, как стало известно о намерении Венесуэлы признать независимость республик - прим. "Кавказского узла"). Согласно прогнозу политолога, Абхазия будет постепенно пытаться добиваться международного признания или "хотя бы развития бизнеса на свой страх и риск со стороны зарубежных компаний".

Алексей Макаркин также оценивает Абхазию как республику, которая хотела бы "перспективу самостоятельного государства". По его мнению, у нее есть основа для будущего двустороннего экономического сотрудничества с Россией.

При определении перспектив дальнейшего взаимодействия России с Абхазией и Южной Осетией важным фактором являются интересы сторон. Алексей Власов полагает, что Абхазия интересна России, прежде всего, с точки зрения экономических возможностей, размещения военных баз, развития инфраструктуры курортно-туристического комплекса, а также с точки зрения ресурсной базы.

Существенными, по мнению аналитика, являются геополитические связи Абхазии, которые "притягивают к ней интересы других стран, в том числе Турции, где находится влиятельная абхазская диаспора". "Вне всякого сомнения, Абхазия интересна не только России, но и внешним игрокам, в том числе и США", - полагает собеседник.

"Основные моменты взаимодействия, - отметил эксперт, - в ближайшее время будут касаться структур военной безопасности и, возможно, будут связаны с проектами сочинской олимпиады".

Что касается интересов в Южной Осетии, то здесь, по мнению Власова, существенную роль играют сложные отношения с Грузией и сохранение в ближайшей перспективе Саакашвили у власти в Тбилиси. "Фактор Южной Осетии как форпоста России на границе Грузии будет играть определяющую роль в отношении Москвы к этому региону", хотя его "экономический потенциал обрекает Москву на роль донора по отношению к Цхинвали", говорит аналитик.

Иную точку зрения высказывает Дмитрий Орешкин, полагая, что Россия надеется на получение скорее "символических", нежели реальных экономических выгод от взаимодействия с республиками. По его мнению, "Россия борется за символы возрождающейся державы и символы укрепления своего влияния на постсоветском пространстве".

Согласно точке зрения политолога, важным фактором является "желание наступить на мозоль господину Саакашвили": "Здесь позиция сугубо личностная - нужно наказать Саакашвили за недружественную по отношению к России политику".

По мнению Дмитрия Орешкина, усиление интеграции принесет России больше вреда, чем пользы: "Россия приобретает себе новые территории, которые приносят большое количество головной боли и, в общем-то, никакой экономической пользы".

Политолог считает, что помимо крупных финансовых потерь, Россию также может ожидать обострение ситуации на Кавказе. "В данной ситуации отбиться от Южной Осетии уже нельзя, и нам придется ее кормить, а взамен получать расползающееся по Северному Кавказу оружие: в Южной Осетии ребята лихие, оружия там много, и оно бесконтрольно", - полагает собеседник.

По словам Алексея Макаркина, Абхазия - прежде всего, союзник для России, у которой их не так уж много. Он полагает, что для России существенным остается желание не потерять уважения в регионе: "если ты отказался от одного союзника, тебя не будет уважать не только местная власть в межгосударственном контексте, но и в республиках Северного Кавказа, входящих в состав России".

По поводу интересов Абхазии и Южной Осетии и их отношении с Россией, Алексей Макаркин полагает, что Москва для республик - "по сути дела единственный защитник". "В Южной Осетии рассчитывают - по крайней мере, многие - на усиление интеграционных процессов в длительной перспективе. Абхазия хотела бы сохранения покровительства со стороны России, но в то же время - расширения признания со стороны других государств", - говорит эксперт.

Власов считает, что "Сухум заинтересован в том, чтобы Россия сохраняла роль гаранта безопасности Абхазии, ее экономической и социальной стабильности", но при этом могла бы "проводить более многовекторную политику, пытаясь расширить количество тех государств, которые официально признают Абхазию как самостоятельное государство де-юре".

У Южной Осетии, по мнению эксперта, такой возможности нет и поэтому наиболее вероятным будет "классический формат интеграции - взаимное прорастание экономик".

"Выигрыш со стороны Абхазии заключается, конечно, в притоке инвестиций. Выигрыш со стороны Южной Осетии будет в том, что нормально будет идти восстановление региона и будет обеспечиваться социальная стабильность", - подытожил Алексей Власов.

Сергей Арутюнов оценил интерес республик в отношении к Россией исключительно как потребительский: "Можно чего-то с России урвать, можно как-то Россию "подоить".