Жители грузинских сел рассказали об условиях жизни спустя 8 лет после "пятидневной войны"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Жители грузинских сел, бежавшие от конфликта в августе 2008 года, до сих пор не могут вернуться в свои дома, а в месте пребывания могут трудоустроиться не все. Об этом в годовщину начала войны они рассказали корреспонденту "Кавказского узла".

8 августа, в день восьмой годовщины, корреспондент "Кавказского узла" пообщалась с жителями сел для временно-перемещенных лиц и приграничных сел, чье имущество пострадало во время войны.

"Самой большой проблемой для населения Церовани остается безработица"

Буквально в 40 километрах от Тбилиси видны домики с красными крышами, расположенные строго в ряд. Это Церовани, построенный в 2008 году, - самый большой поселок для временно перемещенных лиц, пострадавших в результате войны. В Церовани живут около 2 тысяч семей, всего примерно 8 тысяч людей, в основном это переселенцы из Ахалгорского (Ленингорсокого) района и из Тамарашени и Цхинвали.

После окончания войны здесь была создана необходимая инфраструктура: начали работать школа, детский сад, местная администрация, дом молодежи, магазины, клиники и прочее.

Здесь нет названий улиц, дома просто пронумерованы. Ежедневно из Тбилиси в Церовани и обратно курсирует маршрутка. 

Нана Чкареули из Ахалгорского региона - одна из активных жителей Церовани. До войны у нее была своя НПО в Ахалгори, которая работала с местной молодежью. Сейчас она возглавляет НПО "Для лучшего будущего" в Церовани, а их главные бенефициары - это временно перемещенные лица. Они помогают им интегрироваться, а также приобрести новые навыки. Более 15 молодых людей из Церовани по разным программам попали в вузы Европы.

По словам Наны Чкареули, в Ахалгорском регионе отношения местных жителей - осетин и грузин - всегда были хорошими.

"Я не могу ответить на вопрос, почему началась война, нам нужно еще много лет для этого. Война в Ахалгори пришла 15 августа, когда наступило перемирие. Мы не думали, что война коснется нас, потому что даже во время первой войны в начале 90-х в Ахалгори не было сложной ситуации. И тогда в 2008 году беженцы из Цхинвали приехали к нам, так как думали что у нас безопасно. Мы изначально не собирались покидать село", - рассказала Чкареули.

По ее словам, многим сложно понять, если в Ахалгори не было военных действий, то почему население покинули село.

Там невозможно работать. Я не представляю, что мне дадут там вести деятельность в неправительственном секторе. И если война не была там, это не означает, что мы себя все это время чувствовали бы в безопасности. Здесь, в Церовани, я чувствую себя более защищенной. Да, я потеряла свой дом в Ахалгори, но я не потеряла свою страну. Я все еще живу в Грузии. Конечно, я думаю, что когда-нибудь я смогу вернуться. Но я очень реалистично об этом думаю, знаю, что когда вернусь, должна буду опять начать жизнь заново", - говорит Чкареули.

Нана Чкареули вспоминает, что вначале было сложно понять, что она сможет делать на новом месте.

"У меня было много идей, но я их все примеряла на Ахалгори, а не на Церовани. В этих размышлениях я потеряла один год, а позже, уже в 2009-м, все же нам удалось открыть нашу НПО. Также один из важных моментов - мне здесь комфортно, потому что вокруг меня живут мои односельчане. Самой большой проблемой для населения Церовани все еще остается безработица. Но нет никаких льгот по оплате за газ, электроэнергию и воду. ВПЛ платят так же как и другие граждане Грузии", - подчеркнула Чкареули.

Также Чкареули рассказала о деятельности ее НПО, которая была основана в 2009 году. Было открыто два социальных предприятия в Церовани, в которых трудоустроены 15 местных жителей. При поддержке США они реализуют различные программы. Например, "Библиотека на колесах": ездят по разным поселениям и раздают жителям книги на временное пользование. В рамках другой программы они профинансировали 20 бизнес-идей в Ахалгори. Это были идеи об открытии кафе, мойки машин, магазина, пекарни и так далее. Также в Церовани проводятся тренинги.

У некоторых переселенцев сохранилась возможность по специальным пропускам возвращаться в свое родное село Ахалгори. Для этого также нужно пересечь два пропускных пункта: грузинский, а потом российский. Но, по словам жителей Церовани, неясны критерии выдачи этого пропуска. Изначально самым важным была прописка в том районе, и пускали по ней, но у многих ее нет.

22-летнему Георгию (имя изменено по просьбе респондента), одному из местных жителей, у которого все еще есть доступ в Ахалгори и постоянная работа там, во время войны было 14 лет. Он из смешанной семьи: мама - осетинка, отец - грузин. Он выехал из села в августе, а уже в сентябре 2008 года по прописке смог заехать впервые назад.

"Вначале там было три поста - грузинский, осетинский и русский. С 2014 года стало уже два: грузинский, а потом русский пост прохожу. Есть специальная форма, последний раз мне ее выдали два года назад. Срок годности прошел, но власти местные сами не выдали новую форму никому, по старой разрешают ездить", - рассказал Георгий.

Уроженка Гори Натия жила в селе Тамарашени с 2001 по 2008 годы. Там она вышла замуж и работала учителем в начальных классах в Тамарашенской школе.

"Село Тамарашени плюс еще семь сел были подконтрольны грузинской стороне. То есть, когда едешь с Гори, вначале заезжаешь в Цхинвали, а потом в Тамарашени. Но чтобы заехать в Цхинвали со стороны Владикавказа, надо было вначале проехать все эти восемь грузинских сел. Когда с Рокского туннеля зашла российская армия, вначале она прошлась по нам, а потом уже дошла до Цхинвали", - пояснила Натия.

Она вспоминает, что до того, как начали военные действия в августе 2008 года, они на протяжении многих лет жили в напряжении - "постоянные перестрелки были". Натия покинула свой дом 5 августа.

"Тот день, помню, был такой спокойный. Ночью не было ни одной перестрелки. Но из села Курта, где находилась временная администрация Санакоева, нам категорично сказали покидать дома, уйти из села, потому что обстановка очень накаленная и нестабильная. Мы ушли по обходной дороге, ничего не взяли с собой, думали, все утрясется и вернемся. Мы с семьей оказались потом в Тбилиси, в здании бывшей академии спорта в районе Ваке, а потом через пару месяцев дали вот этот коттедж в Церовани. Я в шоке была, думала, мы здесь не сможем жить, после моего дома жить в такой каморке…", - рассказала Натия.

Уже год она работает в единственном кафе в Церовани Hello Cafe. Ей удобно, так как не нужно ехать в Тбилиси. Но с горечью вспоминает свой дом в Тамарашени.

"У нас был большой обустроенный уютный дом с садом. Его разбомбили и сравняли с землей. Все эти восемь сел сравняли. Будто бы трактор прошелся по ним. Даже если когда-то вернусь, сразу не смогу найти то место, где был мой дом. Мы здесь макет нашего дома построили, как память. Потому что в войне сгорело все, и фотографии… Человек живет надеждой, наверное, мы однажды вернемся", - рассказала она корреспонденту "Кавказского узла".

"У жителей пострадавшего села нет льгот"

В Никозский район входят три села: Земо Никози, Квемо Никози и Земо Хвити. Население всех трех деревень — около 800 семей, примерно 1600 человек. Никози – это последнее подконтрольное Грузии село. Чтобы в него заехать, нужно показать паспорт полицейским на посту, который стоит в начале села. Дальше уже виден Цхинвали, буквально в 1 километре.

33-летняя филолог, специалист по грузинскому языку Натия Мчедлидзе родилась и выросла в Никози, а в детский сад ходила в Цхинвали. Она говорит, что до Цхинвали дойти можно ровно за 10 минут по дороге. Жители села даже после войны в 90-х все же ходили в Цхинвали торговать там на базаре.

По словам Натии, это было до 2004 года. Потом стало сложнее ходить туда, ну а после 2008 года стало невозможным. Натия выехала из села 6 августа вместе с беременной невесткой. Родители остались в Никози, и только 10 августа выехали. По словам Натии, уже 1 августа началась бомбежка Фронского ущелья, которое находится рядом с Никози.

"Но в стране об этом не говорили… Тут в Никози бомба попала в дом моей соседки, а по российским каналам ее показали и сказали, что это осетинское село и она осетинка, и что дом грузины бомбили…", - утверждает Мчедлидзе.

После войны 2008 года административная граница между Южной Осетией и Грузией прошла по ее домовладению.

"Теперь в конце моего огорода колючая проволока, а потом ток и камеры есть. А неподалеку от моего дома - пост грузинский наш. Вот так и живем. С нашей стороны здесь только полиция и спецназ, а с их стороны тяжелая техника стоит. До войны бывало, что с той стороны через сады грабители приходили, нападали на людей. Сейчас такого не происходит. Да как бы странно это не звучало, но сейчас мы живем спокойнее… Хотя мы не смогли еще подняться до того уровня жизни, который был у нас до войны. К примеру, у нас после войны оросительной воды не было, потому что из Цхинвали вода поступала, они ее перекрыли, а с нашей стороны смогли только в 2012 году воду провести оросительную, почти все сады у нас выгорели, засохли. Молодежь предпочитает выехать в большой город, не видят здесь будущего", - рассказала Натия корреспонденту "Кавказского узла".

28-летняя Нино Миндиашвили, жительница Никози, представительница НПО "Луч надежды" отметила, что ее поколение "родилось во время войны, выросло во время войны и живет также в военное время". "Помню перестрелки, и постоянное ожидание, что вот-вот опять что-то начнется", - сказала она.

"Знаете же, как на войне. Среди армии российской были и мародеры, и просто солдаты. Не разберешь, кто есть кто… Да и когда наше село опустело, знаю, что местные отличились", - говорит Нино.

По ее словам, у них всегда были нормальные отношения с осетинами, и много близких друзей среди них, и она - крестная мама осетинской девочки.

"А сейчас у нас такой хрупкий, как еще многие говорят, отрицательный мир. Я каждый раз на себе это ощущаю. Вот поднимаюсь на кладбище к отцу. Кладбище разделено на две части, посередине стоит грузинский пост. И видно, как с другой стороны (с осетинской) сидит снайпер. Это минимум чувство дискомфорта и страха. Но я не собираюсь своего сына растить в образе врага", - говорит Нино.

Ей помог выехать из села знакомый, но ее родители и бабушка остались в Никози.

"Мы вместе с другими соседями прятались в подвале нашего дома. Там всего было 16 человек. Ночью 8 августа в наш дом попал осколок бомбы. Никто не пострадал, но весь дом был фактически разрушен, я его недавно восстановила. Я думала, что я не смогу вернуться в родной дом. Изначально этой мысли не было, был инстинкт выживания, но позже эта мысль меня не покидала. Я землю целовала, когда назад вернулась", - вспоминает Минадиашвили.

Жительница села Никози Ирма говорит, что село хоть и пострадало и находится на приграничной территории, жителям не дали никаких льгот.

"Мы платим, к примеру, за электричество и газ полный тариф. Газификация села год назад произошла. В этом году, может, нам легче станет. Никози присудили статус высокогорного села, и с сентября обещали, что мы будем платить по льготному тарифу. Здесь большая проблема с трудоустройством. Работы нет, как и везде… Если в семье есть пенсионер, он содержит семью", - поделилась Ирма.

84-летняя Нора из села Никози - одна из немногих, кто еще с двумя другими соседками не покинула село и осталась в доме до последнего. Так как Нора живет одна, у нее нет сил обрабатывать землю. Все, что у нее есть, – это фасоль и немного винограда.

"Я 7 августа уже почувствовала, что война началась. Были слышны выстрелы. Изначально в селе были грузинские солдаты, а потом российские появились. Мы были очень напуганы. Я плакала все время. Нас заставили поднять руки. Потом солдаты повязали нам на шею белые повязки, сказали: "так видно, что вы мирное население". Они сказали мне: "не бойся, бабушка, мы тебя не тронем". Даже сухой паек давали, но я не поела, боялась, а вдруг отравленное", - вспоминает Нора.

Из Никози в соседнее село Шиндиси курсирует автобус. У него круговой рейс Гори – Шиндиси - Никози и обратно, всего пять рейсов в день. Кондуктор вспоминает, что в дни войны работа автобуса была остановлена.

"Как наступило перемирие, автобус опять начал свою работу. Тут были российские военные, но они нас все же пропускали, и мы ездили", - рассказал кондуктор.

В селе Шиндиси проживает около 1500 семей. Это село известно тем, что тут погибло 17 грузинских солдат. В селе установлен обелиск с портретами и именами этих солдат. В воскресенье, 7 августа, здесь собрались как местные жители, так и жители Гори, которые приехали в Шиндиси почтить их память.

Одна из них, Нино Чипчиури, журналист и гражданский активист из Гори, рассказала, что несколько неправительственных организаций, такие как грузинская медиа-группа, НПО "Картлос" и молодежь из программы волонтеров решили приехать в Шиндиси.

"Мы с молодежью из Гори привезли сюда красные маки в знак того, что мы их не забудем. Они наши герои. Это произошло 11 августа 2008 года, когда 17 солдат погибли в неравном бою за территориальную целостность Грузии", - говорит Чипчиури.

Волонтер из Гори Коба Кобадзе отметил, что, несмотря на то, что сейчас в Грузии нет боевых действий, он чувствует себя в безопасности, "потому что наша страна все еще оккупирована".

В дни войны кадры двух разбомбленных домов в Гори на улице Сухишвили облетели весь мир. Если бы не металлическая конструкция под названием "Дерево жизни" во дворе, внешне сложно заметить следы войны. На улице почти нет людей, тихо и мирно.

"Это было 9 августа 11 часов утра. Началась бомбежка. Я был дома с мамой и бабушкой. Мама умерла, меня ранило, а бабушка выжила. Мне было тогда 13 лет",- вспоминает житель дома.

77-летняя жительница дома Назо Адеишвили говорит о том, что в тот день погибло 10 человек.

"Слава богу, детей смогли спасти. Все было так внезапно. В соседнем дворе женщину беременную убило. На месте умерла. Я и сейчас не могу без слез весь этот кошмар вспоминать. Нам потом починили на скорую руку наши квартиры. Качество очень плохое. Но вот восемь лет прошло, а асфальт в нашем дворе так и не сделали. А ведь он во время войны разрушился", - говорит Назо.