Защита Куштова заявила об ошибке Лихтман при опознании похитителя

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Протокол опознания Магомеда Куштова, обвиняемого в похищении в 1999 году Лауры Лихтман, составлен с явными нарушениями, и все свидетельствует о том, что потерпевшая ошибочно опознала его как участника похищения, заявила защита. Лихтман - одна из многочисленных жертв бизнеса похитителей в Чечне. При Джохаре Дудаева он повсеместно распространился в республике, рассказали опрошенные "Кавказским узлом" политологи.

Как писал "Кавказский узел", 64-летний уроженец Ингушетии Магомед Куштов был задержан в марте 2016 года по подозрению в похищении гражданки России и Израиля Лауры Лихтман. Куштов обвинен по п."а" ч.3 ст.126 УК России (похищение, совершённое организованной группой), предусматривающей от шести до 15 лет лишения свободы. На заседании 2 февраля брат подсудимого Абукар Куштов признался суду, что это он, а не Магомед, удерживал Лихтман в квартире в Назрани.

Защита: брат Куштова больше попадает под описание похитителя, которое дала Лихтман

Слушания по делу Куштова Верховном суде Кабардино-Балкарии продолжились сегодня. В зале суда присутствовали родственники подсудимого - они приезжают на каждое заседание из Ингушетии. На двух предыдущих заседаниях показания давали свидетели защиты, сообщили корреспонденту "Кавказского узла" представители защиты подсудимого. 

Среди допрошенных были соседи Куштова, которые сообщили суду, что все эти годы, когда Куштов, по данным следствия был в розыске, он жил у себя дома в североосетинском поселке Майский, ни от кого не прятался и всегда был на виду. По версии следствия, Куштов был за рулем автомобиля, который перевозил Лауру Лихтман из Кабардино-Балкарии в Ингушетию, однако свидетели заявили, что машиной подсудимый никогда не управлял. Свидетели Магомед Ханиев, Муса Котиев, Уматгери Катиев, Амырхан Мержоев и Юнус Чахкиев также заявили, что ничем противозаконным Куштов не занимался.

Показания дал также сам подсудимый, он категорически отрицал свою вину. Как заявил Куштов, никакого отношения к похищению Лауры Лихтман он не имеет, потерпевшую впервые увидел в ходе очной ставки в 2016 году, а до задержания не имел ни малейшего представления о том, что его ищут правоохранительные органы, рассказала защита.

На сегодняшнем заседании по ходатайству обвинения был допрошен замначальника угрозыска ОМВД Нальчика Заур Шомахов. Он сказал суду, что знает о подсудимом, так как работал в отделе, который занимался розыском, а Куштов разыскивался с 2000 года.

"Когда я стал работать в этом отделе, мы продолжали его разыскивать. Сначала он был в местном розыске, потом был объявлен в федеральный", – рассказал Шомахов.

На вопрос, как именно разыскивали Куштова, свидетель пояснил, что в территориальный орган внутренних дел направлялось разыскное задание. На него приходили ответы о том, что Куштов по месту проживания отсутствует и место его нахождения неизвестно. Один раз было получено объяснение от его брата Абукара Куштова, которого опрашивали сотрудники Назрановского ОВД. Лично Шомахов или сотрудники его отдела на розыски не выезжали, это делали сотрудники управления угрозыска МВД по республике.  За все время в рамках розыска никого не задерживали и не опрашивали.

Свидетель также ответил на вопрос, как заводится разыскное дело. Он описал, что поводом становится материал от органов следствия или дознания. Делу присваивается номер и указывается дата. Номер и дата могут измениться при передаче розыскного дела в другой регион, отметил Шомахов.

Шомахову показали справку из информационного центра МВД по Кабардино-Балкарии, согласно которой в федеральный розыск его объявили только в 2012 году. Свидетель подтвердил, что до этого подсудимый находился в местном розыске.

"Получается, что Куштов разыскивался на территории КБР", – отметил защитник.

Шомахов уточнил, что разница между местным и федеральным розыском регламентируется ведомственным приказом, содержание которого составляет государственную тайну.

Следующим был допрошен следователь по особо важным делам нальчикского отдела СКР Залим Кинетов. Он сообщил, что потерпевшая опознала Куштова по фотоснимку. После задержания Куштова повторное опознание не производилось, так как через 17 лет смысла в этом не было, утверждает следователь. 

Кинетов отметил, что к нему обращался брат подсудимого Абукар, утверждая, что это он участвовал в похищении Лихтман, а не подсудимый. Объективного подтверждения это утверждение не нашло, заявил свидетель.

Протокол опознания Куштова защита потребовала исключить из дела. В протоколе нет сведений о лицах, фотографии которых показывались Лихтман. Кроме того, защита указала, что предъявляемые при опознании фотоснимки должны быть одинаковы по размерам, в то время как фото Куштова было больше других, а сам он был снят крупным планом.

При допросе в суде Лихтман рассказала, что после освобождения 27 декабря 1999 года была допрошена в здании РУБОП, где описала внешность Куштова следующим образом: "Маленького роста, полный, глаза голубые, стрижка короткая "ежик", нижняя челюсть у него была сдвинута, ему 31 год".

По мнению защиты, указанные Лихтман приметы соответствуют как раз внешности брата подсудимого Абукара Куштова, написавшего явку с повинной. Ему на момент преступления было 35 лет, у него действительно имеется дефект челюсти.

Защита также указала, что на момент опознания Куштова его личность каким-либо документом удостоверена не была, и в приговорах, вынесенных ранее Умалатову и Аушеву, имя Куштова также не упоминается.

Следующее заседание суда состоится 6 марта, передает корреспондент "Кавказского узла".

Мартагов: похитители в Чечне получали информацию о семьях жертв у федеральных силовиков

Бизнес по похищению людей в Чечне получил свой широкий размах в годы правления Джохара Дудаева (1991-1996 годы), рассказал корреспонденту "Кавказского узла" политолог Руслан Мартагов. По его информации, в эти годы одних только чеченцев было похищено около двух тысяч человек.

"Похищали людей из богатых, состоятельных семей. Когда началась война, похищали солдат, но не для получения выкупа, так как знали, что родители таких бедолаг сами концы с концами еле сводят. Солдат похищали для продажи тем, кому в хозяйстве требовалась бесплатная рабочая сила. На стене дома у центрального рынка в Грозном можно было видеть множество объявлений, в которых предлагали на продажу солдата, указывались его возраст и физические данные", – вспоминает Мартагов.

В это время на территории Чечни и Ингушетии организовались крупные банды, чья деятельность распространилась в другие регионы: это братья Ахмадовы из Урус-Мартана, братья Бараевы из Грозного, группа жителя пригорода Грозного Арсамакова, братья Ямадаевы, – перечислил Мартагов. Так, Ахмадовы соорудили на своем подворье "настоящую подземную тюрьму, с железными, полтора на полтора метра, клетками, с пыточной камерой, где содержались похищенные ими люди в ожидании выкупа", описал политолог.

Похитители были хорошо проинформированы, какими средствами располагает та или иная семья и где работают их родные, которые находятся за пределами Чечни. Возможно, они действовали под прикрытием федеральных спецслужб и от их сотрудников получали необходимую информацию, допускает Мартагов. Он привел в пример похищение главы семьи Мамацуевых из Урус-Мартана – его сыновья работали в разных городах России.

"Выкрали их старого отца, когда тот на своем участке полол кукурузу. Старика посадили в бетонную яму, где сидя невозможно было вытянуть ноги. Он потом долго после освобождения ходил на полусогнутых ногах", – описал Мартагов.

Еще одно запомнившееся ему дело – похищение пятилетней русской девочки.

"Она четыре месяца была заложницей в Чечне, пока ее не освободили сотрудники РУБОП из Нальчика. Потом мать, причесывая девочку, увидела на голове дочки проплешины. Малышка пояснила, что это "Ибрагим выдергивал клочья волос", – рассказывает Мартагов. 

По словам Мартагова, в 1996–1999 годах похищениями с целью получения выкупа занималась и группа Мовлади Байсарова, который впоследствии возглавил отряд "Горец", фактически занимавшийся личной охраной Ахмата Кадырова (Байсаров был убит в 2006 году вскоре после конфликта с Рамзаном Кадыровым, в результате которого "Горец" фактически был объявлен вне закона. - Прим. "Кавказского узла"). Эта группа в основном занималась похищениями не только местных жителей, но и иностранцев, отметил эксперт.

Алхастов: при Дудаеве банды похитителей появились в каждом районе

Начало массовой практике похищений было положено в Чечне в 1991 году, когда после развала СССР там были выпущены на свободу из тюрем заключенные, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" политолог Тимур Алхастов.

"Часть из этих людей сразу была рекрутирована в силовые структуры дудаевской власти. Серьезные преступники получили большую власть, и это негативно сказалось на общественно-политической ситуации в Чечне. К примеру, Руслан Лабазанов (убит 31 мая 1996 года. - Прим. "Кавказского узла"). Возглавив силовую структуру, он очень активно занимался подавлением сопротивления оппозиции. Потом, правда, пути его с Дудаевым разошлись, и Лабазанов стал самым непримиримым врагом Дудаева и его сторонников. Лабазанов создал свою банду, с которой, конечно, работали и которую поддерживали силовые структуры РФ. Вот с этого времени начался киднеппинг", – рассказывает Алхастов.

По его словам, первой жертвой группы был ректор Чечено-Ингушского государственного университета Виктор Кан-Калик в 1991 году, но попытка похищения не удалась.

"Его пытались затащить в машину, но похитителям помешал проректор Бислиев, которого те сразу убили. Кан-Калика бандитам удалось увезти, но через некоторое время его тело было обнаружено в окрестностях селения Алхан-Юрт", – рассказал эксперт.

Однако в основном жертвами похитителей становилось местное население, продолжил он.

"В каждом районе появились такие банды, которые похищали людей. В Надтеречном районе орудовал некий "Пират", в "15-м молсовхозе" – братья Байсаровы. Людей похищали Бараевы, Ахмадовы, причастны к этому роду наживы были многие, порой весьма высокопоставленные лица", – отметил Алхастов. 

После первой чеченской войны была создана федеральная структура, которая занималась розыском похищенных, но, по мнению Алхастова, "подобные структуры часто сами себе создавали работу".

"Если нет похищений, то, чтобы показать свою активную деятельность в этом направлении, они эти самые похищения создавали, дабы структура существовала и дальше. Процесс был достаточно управляемым, между первой и второй войной нужно было создать отрицательный образ Ичкерии, и над созданием этого образа трудились федеральные структуры", – считает он.

Среди известных жертв похитителей были Геннадий Онищенко, на тот момент заместитель главного санитарного врача России, профессор Чеченского государственного университета Асланбек Хасбулатов, муфтий Чечено-Ингушетии Шахид Газабаев, министр образования Леонид Гельман. Среди похищенных также были многочисленные журналисты.

"Одних выкупали, а других почему-то нет. К примеру, похищение фотокорреспондента ИТАР-ТАСС Владимира Яцины огласке не стали предавать. Его держали в плену в одном из горных сел Шатойского района. Когда похитители решили, что судьбой этого человека никто не интересуется, его убили", – рассказал Алхастов.

Он подчеркнул, что похитители не гнушались брать в плен глубоких старцев, уважаемых в Чечне и Ингушетии людей. Например, в 1996 году похищен был Ильяс Арсанов – единственный из оставшихся в живых сыновей знаменитого религиозного и светского деятеля Дени Арсанова. А весной 2001 года похитили сына Арсанова – Якуба Дениева. "Здесь не было никакой политики, похищение совершили только ради наживы", – отметил Алхастов.

По его мнению, если раньше похищение людей в Чечне было формой преступного бизнеса, то сейчас эта практика применяется для уничтожения политических противников власти.

"Люди боятся о каких-то возникающих проблемах говорить даже по телефону, потому что никто не застрахован от того, что человека, осмелившегося критиковать, могут похитить, – говорит Алхастов. – По тому, как много чеченцев стараются покинуть свой дом, можно судить, что Чечня служит раем только для определенной категории людей – тех, кто приближен к Рамзану Кадырову. Это будет продолжаться до тех пор, пока со стороны федерального центра не будет дана серьезная правовая оценка всему тому, что сейчас происходит в республике".