Дела ингушских активистов и ростовчанки Шевченко стали примерами политрепрессий

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Усиление политических репрессий отмечается по всей всей стране в целом и на Юге России в частности, заявили правозащитники на круглом столе в Москве, приведя в пример дела ингушских активистов и ростовчанки Анастасии Шевченко.

В Сахаровском центре прошел 30 октября круглый стол "Политические заключенные в России в 2019 году: практики репрессий, методы защиты, международная солидарность", организованный Правозащитным центром "Мемориал" и Фондом Бориса Немцова за свободу, передает присутствовавший на мероприятии корреспондент "Кавказского узла".

Несмотря на то, что 30 октября с 1991 года включено в перечень официально отмечаемых дат, как День памяти жертв политических репрессий, в последние годы этот день приобрел первоначальный смысл и стал Днем политзаключенных, заявил председатель "Фонда Бориса Немцова за свободу" Владимир Кара-Мурза.

По его словам, по числу политзаключенных Россия сейчас обгоняет СССР середины 70-х годов XX века, когда День политзаключенных отмечался впервые.

"В 1975 году Андрей Сахаров в своей нобелевской речи перечислил 126 политзаключенных. Сейчас, по данным Правозащитного центра "Мемориал", в России 314 политических заключенных, отвечающих критериям резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы № 1900", – заявил он.

Кара-Мурза подчеркнул, что наличие политзаключенных является нарушением не только Конституции России, но и международного законодательства. 

Об усилении репрессий в России заявила и координатор юридической помощи "ОВД-инфо" Алла Фролова, которая отметила, что количество задержанных сопоставимо с ситуацией в 2011-2012 годах.

Руководитель программ поддержки политзаключенных Правозащитного центра "Мемориал" Сергей Давидис подчеркнул, что среди политзаключенных можно выделить несколько групп: общественные активисты, представители национальных и религиозных меньшинств, случайные люди (например, актер Павел Устинов, арестованный в Москве в августе 2019 года и освобожденный после мощной общественной кампании в его защиту), заложники (например, Алексей Пичугин, осужденный по делу ЮКОСа), жертвы желания продемонстрировать реальность пропагандистских тезисов (например, граждане Украины, которые были переданы на родину в рамках обмена "35 на 35"), члены "нежелательных организаций".

"С одной стороны, за последний год ужесточились преследования, увеличились сроки приговоров, произошла примитивизация преследований. С другой стороны, [...] мы стали свидетелями обмена "35 на 35", который стал, в том числе, и результатом давления. Государство вынуждено отступать из-за давления общества, но как только давление ослабевает, государство тут же пытается отыграть назад", – заключил Давидис. 

Исследователь Amnesty International по России Олег Козловский заметил, что для политзаключенных важны не только акции давления, но и акции солидарности.

"Есть много политзаключенных, которым не хватает солидарности и которым надо помочь хотя бы морально", – заключил он. 

Правозащитники отметили дела Анастасии Шевченко и ингушских активистов

Участник круглого стола особо отметили два дела, которые имеют отношения к регионам юга России – дело Анастасии Шевченко из Ростовской области и репрессии в Ингушетии.

О ситуации в Ингушетии рассказали глава ингушской национально-культурной автономии Магомед Яндиев и один из адвокатов, представляющих интересы арестованных, Алексей Мирошниченко.

Магомед Яндиев подчеркнул, что жители Ингушетии "не понимают, почему "закрывают" тех, кто разоблачал коррупцию".

Алексей Мирошниченко заявил о "фантасмагорическом ноу-хау, когда придумывают не только юридический комментарий к действию, но и само действие". Он объяснил, что фактически арестованных, в числе которых, в основном, члены Совета старейшин, обвинили в том, что они своим личным авторитетом побудили остальных участников многодневного митинга в Магасе напасть на полицейских.

На круглом столе выступила дочь Анастасии Шевченко. Она рассказала о том, что ее матери приходит огромное количество писем поддержки.

Правозащитники заявили о "точечных репрессиях" в современной России

Репрессивная политика в последние годы усилилась по всей стране, а не только в ее южных регионах, сказала корреспонденту "Кавказского узла" заместитель директора Human Rights Watch по Европе и Центральной Азии Татьяна Локшина.

"Но я бы не сказала, что на юге России репрессии получили больший размах по сравнению с другими регионами", – отметила она.

При этом, по ее словам, в ряде регионов юга России тяжелая ситуация складывается уже несколько лет. Среди них она отдельно выделила Чечню, как регион, "где в принципе не работают ни российские законы, ни международное право", а также Краснодарский край.

Локшина также отметила, что технология "точечных репрессий", проявившаяся в деле Анастасии Шевченко и в деле ингушских старейшин, активно применялась в новейшей истории страны и ранее, как минимум со времен "болотного дела" (преследования участников протестов в Москве в 2012 году). 

"В новейшей истории России репрессии достаточно избирательны. Из тысяч вышедших на улицы выбирают нескольких или несколько десятков и осуждают для острастки, чтобы другие посмотрели и испугались", – заключила она.

Правозащитник Лев Пономарев заявил корреспонденту "Кавказского узла", что дела Анастасии Шевченко и ингушских активистов несравнимы.

"Анастасию Шевченко преследуют за участие в "нежелательной организации". Причем преследуют с ошибкой — нежелательной является организация "Открытая Россия"*, зарегистрированная в Великобритании, а она была членом организации с таким же названием, но зарегистрированной в России", – сказал он.

Что касается ингушских активистов, то он подчеркнул, что здесь "был массовый выход людей на улицы, были столкновения с Росгвардией, хотя в дальнейшем они были преувеличены". Он выразил возмущение в связи с тем, что в Ингушетии уже свыше полугода держат под арестом членов Совет старейшин.

"Это против кавказских традиций!" – заявил он.

По мнению Пономарева, нынешняя практика репрессий слабо связана с советскими традициями.

"Возьмем дело ингушских активистов. В СССР просто не было таких вещей, как массовый выход людей на улицу с сопротивлением милиции (единственным исключением были события в Новочеркасске). На улицу выходили одиночки. Ну или небольшие группы (как знаменитая семерка, вышедшая на Красную площадь в август 1968 года). Совершенно новым явлением, которого в СССР также не было, был отказ ингушских полицейских разгонять митинг. В деле Анастасии Шевченко единственный советский отголосок – то, что ее преследуют за связь с иностранной "нежелательной организацией", – могут вспомниться преследования за "связь с иностранцами" в советское время", – заявил Пономарев.  

Говоря об общем уровне репрессий, правозащитник подчеркнул, что, по его мнению, на юге России несколько лет идет вялотекущая гражданская война.

"Вооруженные люди в горах все еще существует, хотя и непонятно, сколько их там. С другой стороны, время от времени людей похищают и убивают, чтобы потом "для отчетности" объявить их боевиками. Но все же общий уровень насилия (даже в Чечне) скорее снизился, за исключением истории с преследованиями геев в Чечне", – заключил он.

Что касается нынешней практики "точечных репрессий", то Пономарев не исключил, что эта "точечность" вызвана тем, что у властей просто не хватает людей.

"Собрали же они 200 человек для следствия по делу Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального. Может быть, когда они закончат это дело, он бросят этих же 200 следователей на "Открытую Россию"*, – заключил он.

Директор представительства Amnesty International в России Наталья Звягина также отметила, что уровень репрессий растет по всей России, и Северный Кавказ не выделяется, однако сам рост репрессий, по ее мнению, происходит "волнообразно".

"Точечные репрессии, к которым мы привыкли, начинают приобретать большой диапазон, когда гонениям подвергаются большие группы людей", – сказала она.

При этом Звягина отметила, что сравнивать эти репрессии с репрессиями советского периода нельзя, поскольку в каждом конкретном случае есть современный контекст.

"Надо рассматривать такие вещи в современном контексте и если с чем и сравнивать, так это с другими странами. К примеру, закон о "нежелательных организациях", по которому преследуют Шевченко, есть в Венгрии, но там он не такой жесткий и до преследования членов НКО дело не дошло. С другой стороны, есть страны Центральной Азии, где подобных обвинений в участии в якобы экстремистских организациях не меньше, а иногда и больше, чем в России. Так что если смотреть со стороны европейцев, то оба этих дела ужасные, а если со стороны стран Центральной Азии, то можно сказать, что они почти вегетарианские", – подчеркнула она.