Очевидцы "новогоднего штурма" рассказали о трагедии русских грозненцев

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Жертвами штурма Грозного в декабре 1994 года стали многие русские горожане, не имевшие возможности эвакуироваться из города к родственникам, рассказали очевидцы событий 25-летней давности. Вопрос об ответственности политиков и военных за гибель мирных жителей даже спустя четверть века остается открытым.

Как писал "Кавказский узел", штурм Грозного, начатый российскими военными 31 декабря 1994 года, запомнился непрерывной стрельбой и осознанием начала настоящей войны, рассказали "Кавказскому узлу" в 25-ю годовщину штурма жители Чечни. Горожанам, оказавшимся в эпицентре боев, приходилось собирать ветки для обогрева жилищ и делиться друг с другом остатками еды, признались грозненцы.

Военные рассчитывали, что боевики сдадутся при виде танков

Как и во время штурма Грозного, который состоялся 26 ноября 1994 года, при новогодней операции военные делали ставку на устрашение противника и добровольную сдачу позиций, рассказал корреспонденту «Кавказского узла» военный обозреватель Павел Фельгенгауэр.

"В ноябре помогали так называемой антидудаевской оппозиции Надтеречного района, полагая, что если им дать технику, поддержать с воздуха, то все быстро само собой организуется. Послали несколько экипажей танков, пехоту должна была предоставить оппозиция, пехотинцы должны были взаимодействовать с танкистами. В результате никакого взаимодействия не получилось, танкисты остались одни, без поддержки пехоты, и просто сдались. Организовывали это гражданские, Александр Котенков и Сергей Шахрай и какое-то отношение к этому имел глава администрации Ельцина Сергей Филатов... А в конце декабря уже решили по-настоящему, правда, неудачно", - поделился воспоминаниями Фельгенгауэр.

31 декабря 1994 года военные тоже считали, что "если техника покажется на улице, то чеченцы разбегутся", рассказал военный эксперт. "А они не разбежались. К настоящему штурму не готовились, думали, достаточно будет ввести технику и войска в город, и серьезное сопротивление прекратится само собой. Штурмовать город не планировали, его хотели просто занять. А потом его действительно штурмовали, формировали штурмовые группы и шли от дома к дому, зачищая, разрушая... Потом, уже в январе, последовательно, с штурмовыми группами впереди, техника сзади, чтобы ее не жгли, с артиллерийской поддержкой - сначала заняли одну половину города, потом до Сунжи. С другой стороны [города] тоже заходили", - рассказал Фельгенгауэр.

Когда войска вошли в город, серьезного сопротивления они не встретили, напомнил он. "Там не было периметра обороны. Потом подтянулись [боевики] и стали вошедшие войска блокировать и жечь технику, а те не были хорошо подготовлены. Один полк и одна бригада, которые зашли к вокзалу и в центр попали в мешок и были разгромлены. Группа Рохлина из состава 8-го корпуса прошла от аэропорта и закрепилась недалеко от центра, их не разгромили. Это называлось «корпус», но это просто была боевая группа из состава волгоградского корпуса. Затем они стали расширять свой плацдарм, потом подтянулись другие силы, и начался планомерный штурм. А 31 декабря был заход соединений 131-й майкопской бригады и полка, который зашел в самый центр. Они были разгромлены", - рассказал Фельгенгауэр, уточнив, что в штурме участвовала и авиация.

При подсчете потерь возникала проблема с идентификацией останков, отмечает эксперт. "Много было неопознанных, не было нормальных жетонов у солдат. Те жетоны, что были - плавились, если тело сгорало в технике, потому с этим тоже были проблемы", - пояснил Павел Фельгенгауэр.

Новогодний штурм Грозного закончился гибелью солдат двух российских бригад, сказал корреспонденту "Кавказского узла" военный обозреватель, шеф-редактор "Еженедельного журнала" Александр Гольц.

По его словам, штурм города танковыми соединениями "по определению является кошмаром для военных". "Танки не созданы для штурма города, и неслучайно американцы, когда собирались входить в Дамаск многими годами позже, интересовались российским опытом штурма Грозного. [Начальник Главного штаба вооруженных сил Чечни] Аслан Масхадов правильно построил оборону, будучи грамотным советским офицером. А у [министра обороны России] Павла Грачева и его генералов была политическая задача «кровь из носа» взять город. Потому расчет был на то, что сепаратисты испугаются при виде танков", - рассказал Александр Гольц.

Жертвами штурма стали не сумевшие эвакуироваться русские жители

Русские жители Грозного фактически оказались заложниками ситуации, так как, в отличие от чеченцев, у них не было родни в чеченских селах и эвакуироваться из города им было некуда, рассказал публицист и политолог Руслан Мартагов.

"Такой подлости от армии никто не ожидал. Русские пострадали в самой большей степени, не имея родственников в селах, они не могли оттуда [из Грозного] выехать. Только те, кто имел хороших друзей, соседей - их вывозили в села, но таких было мало. Основной костяк пострадавших в новогоднюю ночь - это русские", - сказал Мартагов, который в те годы был участником вооруженной оппозиции руководству Ичкерии.

Большому количеству жертв среди русскоязычного населения города способствовало и то, что значительная часть людей была вынуждена остаться в городе после запрета администрацией Дудаева на эвакуацию, уточнил корреспонденту «Кавказского узла» член правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов, который в то время был участником миссии уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева.

"Незадолго до новогоднего штурма мы столкнулись с совершенно безобразным фактом, когда по приказу либо самого Дудаева, либо [вице-президента Ичкерии] Зелимхана Яндарбиева группу автобусов завернули, не выпустили из Чечни. Дело в том, что ингушское МЧС вывезло несколько таких колонн автобусов. Это были люди, которым чаще всего некуда выехать, их везли в Ингушетию, давали возможность там разместиться на какое-то время, потом там появились лагеря беженцев. Несколько таких колонн смогли выехать из Грозного и беспрепятственно въехать в Ингушетию. Одну колонну без объяснения причин вернули назад, люди выгрузились на центральной улице Грозного и пошли домой", - рассказал Орлов.

По версии правозащитника, приказ о запрете на эвакуацию был отдан высшим руководством Ичкерии. "Когда мы об этом узнали, группа депутатов и группа Ковалева, где я был в качестве его помощника, - мы практически устроили страшный скандал, потребовали встречи с Яндарбиевым. Дудаева самого в этот момент не было, мы добрались до Яндарбиева, он нас выслушал, сказал, что они сами организуют для всех желающих выезд за пределы Чечни, но нас просил составить списки таких людей... Понятно, что мы могли охватить не очень значительную часть [русских грозненцев], но 31-го [декабря 1994 года] мы договорились встретиться и представить эти списки, и тогда следующая колонна сможет выехать. Но начался новогодний штурм и, конечно, никаких списков мы не передали", - сказал правозащитник.

По его мнению, власти Ичкерии могли полагать, что оставшиеся в городе гражданские смогут стать живым щитом на случай штурма. "Яндарбиев отрицал, что это был его приказ или Дудаева, внятных объяснений мы не получили. Можно предположить самое разное: например, что они считали, что остающиеся жители будут выполнять роль живого щита и российская армия не рискнет штурмовать город. Но думать так было бы наивно, потому что уже до этого российские самолеты бомбили Грозный, когда там было значительно больше жителей, и мы видели последствия этих бомбардировок. Конечно, удары не преднамеренно наносились по жилым кварталам, но наносились по боевым объектам, располагавшимся в Грозном, и заодно уничтожались близлежащие здания. К сожалению, российская армия и до штурма, и во время и после штурма не принимала в расчет безопасность людей", - рассказал Орлов, пояснив, что боевики располагали свои военные объекты рядом с жилыми домами.

В свою очередь Руслан Мартагов сообщил, что ему неизвестно о помехах выезду жителей Грозного из города. "Я не могу припомнить ни одного случая, чтобы боевики не выпускали автобусы с беженцами, такого не было. Да их бы сами чеченцы растерзали там", - сказал Мартагов.

Работа группы омбудсмена Ковалева вызывает противоречивые оценки

Оценивая работу группы уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева, Руслан Мартагов заметил, что она «отражала лишь позицию сепаратистов», но подавалась как «глас всего чеченского народа».

"Ковалев почему-то взял за правило (называть) боевиками представителей всего чеченского народа, хотя не мог привести хотя бы один пример их массовой поддержки. Тот же Масхадов говорил, что на момент первой чеченской войны с ним было всего 3,5 тысячи человек из миллионного населения.. Из 440 населенных пунктов Чеченской Республики к концу первой войны пострадало в той или иной мере, включая города Грозный и Аргун, всего 19 населенных пунктов. Потому что оттуда выгоняли боевиков сами местные жители. Дальнейшие действия, так называемые зачистки, увеличили число ненавидящих Россию, потому что люди уже мстили за своих убитых", - сказал Мартагов.

По его словам, в 1995 году были нередки случаи, когда администрации сел заключали договор с ближайшей воинской частью и местными пророссийскими властями, что не будут пускать в село боевиков. "Они и так этого не делают, потому что берегут себя и своих детей, зная, как на это реагируют российские военные. Но в ту же ночь, как только подписывается договор, села подвергают артобстрелу. Я сам был участником этого процесса, и дошло до того, что, когда мы приезжали в какое-то село, нам говорили: "ради Бога, мы их и так не пускаем, но давайте не подписывать никакие бумаги, потому что нас будут за это бомбить", - поделился воспоминаниями Мартагов.

Власти вели последовательную дискредитацию правозащитников и предоставляли СМИ недостоверную информацию, считает в свою очередь Олег Орлов. "Именно с первой чеченской кампании началось наступление на свободу [слова]. И вдруг из Грозного раздается голос правды: некоторое время еще работали телефоны, и можно было передавать, что творится в городе. О том, что под бомбами гибнут мирные жители, в том числе русские, было впервые сказано Ковалевым. Одновременно Ковалев и его команда работали над помощью пленным. В массовом порядке российские солдаты попали в плен - и об этом говорил Ковалев - были созданы списки пленных там, где мы могли добраться до них. По крайней мере, мы сделали списки пленных, которые находились в президентском дворце, превратившемся в крепость в центре Грозного", - рассказал правозащитник.

Группа Ковалева собирала данные о пленных российских солдатах и для обмена, уточнил он. "Отсюда появилась легенда, что Ковалев призывал сдаваться. Он действительно предлагал российским офицерам, командующим теми или иными группами российских солдат, которые попали в окружение, возможность быть посредником, и обещал, что сможет добиться того, чтобы чеченские отряды дали им возможность выйти из окружения, если они согласятся добровольно покинуть место, где находились. Ни о какой сдачи в плен не было и речи", - рассказал Олег Орлов.

В учебниках истории предпосылки военной кампании не освещены

Сейчас в Чечне ответственность за кровопролитные события 25-летней давности возлагают на действовавшие на тот момент политические власти страны и региона, рассказал Руслан Мартагов. "Нет ясно выраженной концепции, как это преподавать, что говорить о чеченских войнах. Есть общие слова о сепаратизме, расплывчатые формулировки, но четкой концепции нет, потому что не было проведено ни одного расследования независимой комиссии, куда бы входили политологи, парламентарии, юристы, которые бы выяснили причины войн в Чечне. А пока этого нет, все эти войны будут использоваться в русле политически выгодной трактовки", - сказал Мартагов.

В курсе по истории отечества в российских вузах период двух чеченских военных кампаний обозначен лишь несколькими строками и называется «антитеррористической кампанией», рассказал корреспонденту «Кавказского узла» завкафедрой истории Чеченского государственного педуниверситета Мовсар Ибрагимов.

"В вузовском курсе отечественной истории по этому периоду практически ничего нет. Две строчки, ничего не говорится о штурмах, нападениях, отражениях. Учебников по отечественной истории может быть несколько десятков, которые допущены Минобрнауки, такова сегодняшняя методика. Региональных учебников по истории России нет, есть федеральные учебники, которыми мы пользуемся. Есть очень мало материала по этому поводу", - посетовал историк.

Ответственность за последствия двух военных кампаний в Чечне возлагают на «власти того периода», указал Ибрагимов. "Мы, конечно же, в Чечне говорим студентам о том, как это происходило, о причинах, итогах, но в учебниках отечественной истории, рекомендованных федеральной властью, нет конкретных рекомендаций. В Чечне обвиняют и федеральную и региональную власть того периода, которая не смогла найти рычаги влияния на так называемую ичкерийскую власть, и, естественно, [обвиняют] ичкерийскую власть, которая не нашла общего языка с федеральным центром", - рассказал чеченский историк.

На "Кавказском узле" опубликованы справки "Первая чеченская война (1994-1996): кратко о главных событиях" и "Как закончилась Первая чеченская: память и хроника".