Ингушские активисты указали суду на нестыковки в деле об экстремистском сообществе

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Активисты, которых следствие считает создателями экстремистского сообщества в Ингушетии, мало общались между собой и даже конфликтовали, а утверждения о финансировании этого сообщества вовсе ничем не подтверждены, заявили на суде обвиняемые.

"Кавказский узел" писал, что дело семи лидеров протеста в Ингушетии о создании экстремистского сообщества рассматривается судом на Ставрополье с ноября 2020 года. Обвиняемые находятся под арестом, срок которого продлен до 9 ноября. На заседании 14 сентября демонстрировалось видео, из которого следует, что подсудимые пытались успокоить участников митинга в Магасе, а силовики допускали провокационные действия. 23 сентября свидетель Магомед-Гирей Сукиев, вопреки версии следствия, заявил, что ингушский активист Барах Чемурзиев не просил его собрать бойцов для участия в митинге. Обвинения в адрес семи лидеров протеста в Магасе абстрактны и могут быть распространены на большинство жителей республики, указал суду другой свидетель, первый председатель "Опоры Ингушетии" Магомед Бекбузаров.

Суд приобщил к делу новые документы по просьбе защиты

На заседании 29 сентября защита попросила приобщить к делу письма, направленные Советом тейпов Республики Ингушетия в адрес силовых структур. "Эти письма показывают характер взаимодействия Совета тейпов с органами государственной власти. Они необходимы нам для построения линии защиты", - пояснил судье адвокат бывшего председателя Совета тейпов Малсага Ужахова Джабраил Куриев.

Прокурор Тимур Золотовский возразил, что эти письма "не касаются обвинения и сути доказывания", но судья удовлетворил это ходатайство, как и второе, в котором защита просила приобщить к делу заявки на митинг, поданные в 2018-2019 годах разными людьми. 

"На прошлой неделе мы просили приобщить письма Совета тейпов от января-февраля 2019 года в адрес ингушского ЦПЭ (Центра по противодействию экстремизму. - Прим. "Кавказского узла") и управления ФСБ по Республике Ингушетия. Совет тейпов просил их выделить сотрудника для того, чтобы он участвовал в заседаниях Совета на предмет профилактики правонарушений, в том числе экстремистского характера, и направлял бы деятельность Совета тейпов, чтобы не допускались такие правонарушения со стороны участников. То есть это общественное движение было заинтересовано взаимодействовать с этими правоохранительными органами. И ингушский Центр "Э" выделил такого работника, и он по сегодняшний день приходит на заседания и слушает, о чем там говорится", - сказал корреспонденту "Кавказского узла" Джабраил Куриев в перерыве. 

Третий документ, который защита просила приобщить к материалам дела в рамках первого ходатайства - решение Верховного суда республики о ликвидации Совета тейпов. "С иском о ликвидации обращалось управление минюста по Ингушетии, и они одним из оснований для ликвидации указывали именно видеообращения со стороны Совета тейпов, которые якобы носили экстремистский характер. В этой части, что Совет тейпов якобы занимался экстремистской деятельностью, публиковал обращения экстремистского характера, доводы Минюста были отклонены. То есть никаких признаков экстремизма в деятельности Совета тейпов выявлено не было, и это прописано в судебном решении", - подчеркнул Куриев.

Это ходатайство было важно приобщить по той причине, что в обвинительном заключении утверждается о создании экстремистского сообщества, пояснил адвокат. "И там несколько причин приводится, в том числе - якобы была цель дискредитировать деятельность органов государственной власти. То есть якобы никакого взаимодействия с госорганами со стороны общественных движений Совет тейпов, Ингушский конгресс национального единства (ИКНЕ), "Опора Ингушетии" с госорганами не было, а наоборот - была дискредитация со стороны этих объединений. А эти документы доказывают обратное - что с их (общественных организаций. - Прим. "Кавказского узла") стороны были предприняты шаги, свидетельствующие о том, что они были заинтересованы взаимодействовать с каждым государственным органом, в том числе с ЦПЭ и ФСБ", - отметил Куриев. 

28 сентября защита просила суд приобщить к материалам дела еще ряд документов. "Это уведомления о проведении митинга и ответы правительства Республики Ингушетия на эти уведомления за период с мая 2018 года по март 2019 года. Этими документами мы хотели показать суду, что не только Совет тейпов ингушского народа, или ИКНЕ, или "Опора Ингушетии", но и другие общественные движения, политические партии и просто физические лица - активисты, за этот период также подавали уведомления на митинг. И таких, поданных иными организациями или людьми уведомлений, было большинство. В обвинительном заключении говорится, что якобы именно эти лица, которые сегодня на скамье подсудимых, были возбудителями спокойствия в регионе, что они якобы были заинтересованы в том, чтоб проводить массовые акции, выводить людей и настраивать их против власти. Мы суду показали, что кроме них митинги пытались организовывать множество других общественных организаций и граждан", - пояснил адвокат.

Хаутиев указал на материалы дела, противоречащие данным обвинения

Адвокат Багаудина Хаутиева Аральбек Думанишев огласил на заседание решение о прекращении административного дела за отсутствием состава преступления, вынесенное 9 ноября 2018 года Магасским районным судом. Обвинение необоснованно считает это дело за факт административного преследования, указал сам подсудимый.

"Несмотря на то, что я выступал на санкционированном октябрьском митинге [2018 года], меня пытались привлечь к ответственности. Они знали, что я выступил публично только на седьмой день [согласованного митинга] - все равно на меня составили протокол, повезли в суд. И судья сказал, что нет никакого состава правонарушения. При этом обвинение прилагает в материалы уголовного дела справки из информационного центра МВД о том, что я привлекался дважды. Но эти два постановления были отменены", - прокомментировал оглашенное решение Багаудин Хаутиев. 

Далее Думанишев озвучил содержащиеся в деле материалы спецслужб оперативно-розыскного характера, в которых говорится, что силовики установили, что Хаутиев с вечера 26 марта по утро 27 марта 2019 года поддерживал мобильную связь с семью абонентами. Адвокат перечислил эти номера. "Следствие попросило ФСБ установить, с кем я находился в контакте 26-27 марта, надеясь, наверное, на то, что я буду в контакте с другими обвиняемыми, и это станет доказательством. Но ни один из этих семи номеров - это с кем я общался в эти два дня, самые ответственные - не зарегистрирован ни на кого из обвиняемых. Там моя жена, мать, сестра, мои друзья, но нет никого из обвиняемых. И это данные ФСБ", - подчеркнул Хаутиев.

Также Думанишев зачитал содержащуюся в деле справку-хронологию митинга в Магасе 26-27 марта 2019 года. Согласно документу, к 23.50 мск 26 марта на площади оставались 150 человек. В 1.30 мск Ахмед Барахоев сел в машину и через пять минут прибыл по адресу на улице Мальсагова. В 4.15 был перекрыт въезд в Магас, а спустя пять минут прозвучал призыв к молитве (азан). 4.30 - построение сотрудников Росгвардии. Причем митингующие к тому времени тоже выстроились. 4.37 - подразделения Росгвардии выставили щиты и стали наступать на активистов. В 4.43 в силовиков полетели стулья.

В 4.45 Багаудин Хаутиев был обнаружен в строящемся доме напротив, в на сайте активистов "Фортанга" появились призывы к жителям Ингушетии подъехать к месту митинга. В 4.55 сотрудники полиции предупредили о несанкционированном митинге. В 5.02 на площадь заехал бронеавтомобиль "Тигр". Сотрудники Росгвардии стали теснить митингующих, применили светошумовую гранату, начали разбирать ограждения. Активисты вновь метали стулья, а в 5.12 принялись сооружать новые баррикады. В 5.14 Барахоев призвал их к порядку. В 5.17 было объявлено предупреждение о недопустимости несанкционированного митинга, сообщается в справке.

"Это хронология митинга, которую приложили сами следователи. Здесь поминутно описывается, кто чем занимался. Когда я давал показания в качестве свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, я говорил, что меня там - на площади в Магасе - не было при первом столкновении. И это подтверждается и этими материалами, и свидетельскими показаниями. В обвинительном заключении говорится, что в 4 часа 40 минут 27 марта я якобы вступил в преступный сговор с другими обвиняемыми, чтоб оказать сопротивление, но я физически там не находился! И это говорится в хронологии, приложенной самими следователями! Они сначала говорят, что в 4.30 все уже выстроились, и в 4.43 начали метать стулья, то есть драка началась. И далее они пишут, что в 4.45 Хаутиев был обнаружен в строящемся здании, находящемся напротив от площади, через большой проспект. Я находился там, меня не пропускали, это место было оцеплено. То есть в момент первого столкновения, с их же слов, меня на месте событий не было", - пояснил Хаутиев. 

Адвокат Думанишев добавил, что, согласно этой же хронологии, в девятом часу утра 27 марта Ахмед Барахоев, Малсаг Ужахов и Муса Мальсагов призвали активистов покинуть площадь. "Но их не слушали. В 8.23 Хаутиев также выступил: "Надо уходить, надо слушать старших". В 8.24 Бейал Евлоев выступил с призывом уходить. То есть не только они призывали, наряду с ними и другие старшие просили разойтись", - подчеркнул адвокат. 

Также адвокат привел имеющуюся в материалах дела детализацию звонков с номера Хаутиева за период с 25 марта по 3 апреля 2019 года - то есть до дня, когда активист был задержан.

"В данном протоколе приведены не только соединения, которые у меня были за эти несколько дней, но и также все мои передвижения - где я находился. В основном, это Республика Ингушетия, но в некоторых случаях - Северная Осетия. Дело в том, что в конце города Магас, где находится республиканское МВД и молельная комната для сотрудников, [оператором сотовой связи ошибочно] определяется, что это другой субъект [федерации]. Это место в Магасе находится на границе с Пригородным районом, поэтому сигнал ловится со стороны Северной Осетии. И в 4 часа 38 минут, в 5 часов 13 минут, в 5 часов 27 минут - в момент, когда, как они говорят, я находился на площади перед зданием НТРК и вступал в преступный сговор - я находился, согласно этим данным, в другом субъекте, в Республике Северная Осетия, в селе Майском", - указал Хаутиев.

Он отметил, что силовики могли бы выдвинуть версию об оставленном Хаутиевым телефоне. "Но нет, телефон двигается со мной. В 5 часов 36 минут я уже нахожусь в Республике Ингушетия, в городе Магас. Это подтверждает мои показания, что меня не пропускали, что было оцепление. И примерно в полшестого [утра], после первого столкновения, я находился не на площади, а напротив, и меня провел сквозь это оцепление помощник главы Ингушетии Магомед Гагиев. Я давал эти показания на всех этапах, мои показания не меняются. Но следствие, чтобы изобличить меня во лжи, даже не допросило Гагиева - проводил он меня через это оцепление или нет. Они даже не удосужились допросить, потому что им это не интересно, им важно сказать, что я там находился. Хотя по их же документам, которые они предоставили, я только в 5.36 появляюсь на площади Согласия. А до этого я нахожусь как бы в другом субъекте", - сказал Хаутиев. 

Хаутиев рассказал о посулах в обмен на показания против активиста

На 29 сентября в суде был запланирован допрос бывшего главы МВД Ингушетии Дмитрия Кавы и заместителя начальника Главного управления МВД по СКФО Сергея Зубова. Однако судья заявил, что Каву не удалось доставить в суд, потому что его не оказалось дома - он улетел в Москву, - а по Зубову "нет информации". 

В итоге показания дал сам Хаутиев. "Я не признаю обвинение и считаю это сильнейшей и наглой фальсификацией. Дело имеет политический характер", - заявил он.

Активист отметил, что изначально в отношении людей, подвергнувшихся административному преследованию за участие в несогласованном митинге, действовали очень жестко. По его словам, после 27 марта 2019 года он был приглашен для опроса в качестве свидетеля. "Я пришел и дал показания, и мои показания потом не менялись - никогда меня допрашивали уже ни в качестве подозреваемого, ни в качестве обвиняемого", - подчеркнул Хаутиев. 

Несмотря на то, что Хаутиев исправно ходил к правоохранителям по повесткам, в шесть часов утра 3 апреля 2019 года спецназ ворвался к нему в дом, "пугая женщин и детей". "Они заскочили, повезли меня в военную часть. На поле стояли три военных вертолета. Задерживали меня как [террориста] бен Ладена. И повезли в Нальчик на вертолете - человека, задержанного по административному правонарушению за участие в несанкционированном митинге. В Нальчике меня повезли в Центр "Э" по СКФО и сразу начали допрос. Нас было девять человек. Со мной были ребята, которые вообще в митинге не участвовали - ни в марте [2019 года], ни в октябре [2018 года]", - рассказал обвиняемый.

По словам Хаутиева, некоторых из задержанных тогда били, чтобы они дали показания против так называемых лидеров протеста. 

На следующий день Хаутиева обвинили по уголовной статье о применении насилия в отношении силовика. "После этого каждое продление меры пресечения прокурор вставал и суду говорил, что есть все доказательства - видеофиксация, свидетельские показания, экспертизы, - которые подтверждают, что я применил насилие. И мне продлевали меру пресечения. Так я просидел 10 месяцев. На седьмом-восьмом месяце я начал готовить жалобы в прокуратуру, в СК, что следователь <...> не проводит очные ставки, не вызывает свидетелей, которых мы просим. Но прокуратура и СК отписали мои жалобы тому же следователю, и где-то в октябре [2020 года] он дал мне ответ, что я привлечен законно, что есть все обоснования, экспертизы, видеозаписи, что моя вина подтверждается. А через некоторое время следователь просто поменял мне обвинение. И по первому обвинению он не дал никакого правового акта, на каком основании он его закрывает и вменяет мне уже организацию насилия. До сих пор я не знаю, что послужило основанием, причиной того, что через 10 месяцев мне поменяли обвинение", - рассказал Хаутиев. 

Активист сообщил и о давлении. "При этом меня возили на беседы в Центр "Э", где мне говорили, что если я дополню свои показания некоторыми сведениями, которые их интересуют, мне не будет предъявлено более тяжелое обвинение. Я отказался", - заявил Хаутиев. Он уточнил, что сначала его пытались склонить к даче показаний против общественного деятеля Мусы Келигова, который ранее выступил на суде как свидетель. "Они постоянно его упоминали, говорили: "Он стоит за вами, мы всё знаем". При этом я никогда в жизни с Келиговым не общался", - отметил Хаутиев. По его словам, за оговор Келигова его обещали перевести под домашний арест. "А в ином случае пугали, [что] дадут восемь лет", - рассказал обвиняемый. 

Хаутиев указал на несостоятельность версии об экстремистском сообществе

В обвинительном заключении говорится, что не позднее мая 2018 года Барахоев, Ужахов и Мальсагов создали экстремистское сообщество, и впоследствии для придания этой деятельности видимости легальности начали организовывать протестную активность. "2 июня 2018 года был митинг, в котором я якобы участвовал. Я знал некоторых из участников этого митинга, но в тот период, примерно за месяц до митинга и за месяц после, я непосредственно общался только с Исмаилом Нальгиевым. Ни с кем из других обвиняемых я не общался - ни по телефону, никак иначе. Меня 2 июня в Магасе вообще не было", - сказал Хаутиев.

Он напомнил, что один из допрошенных свидетелей, Дауд Хучиев, который был в инициативной группе того митинга, сказал, что Хаутиев был, наоборот, против этого митинга. "Поскольку там участвовали некие силы, с которыми я общих дел не вел", - пояснил подсудимый.

Хаутиев также выступил против мнения следствия о том, что финансирование экстремистского сообщества осуществлялось путем личных вливаний членов сообщества. "Хоть одно доказательство из 120 томов [материалов дела] они привели? Кто вносил эти личные взносы?" - задал вопрос Хаутиев. Он пояснил, что митинги организовывались сообща, усилиями многих активных граждан - так была сооружена и сцена, так появились стулья, звукоусиливающая аппаратура, так было организовано питание.

Багаудин Хаутиев подчеркнул, что призывал активистов разойтись. "Я подошел - меня не запустили. Я находился не на площади, а напротив, через проспект Зязикова, около строящегося здания. И ко мне подошел помощник главы Ингушетии Магомед Гагиев. Я давал эти показания трижды - как свидетель, как подозреваемый и как обвиняемый. Следствие его даже не допросило. Он сказал мне, чтоб я пошел поговорил с молодежью. И он сам провел меня через кордон. И в последующем, на втором столкновении, я там был, выступал, просил людей разойтись. То же самое делали и другие обвиняемые - Барахоев, Ужахов, Мальсагов, Чемурзиев. Все пытались остановить молодежь, уговорить ее уйти с площади", - заявил обвиняемый.

По словам Хаутиева, до сентября 2018 года с Барахом Чемурзиевым он лично знаком не был. Тогда, 24 сентября, Хаутиев и Чемурзиев приняли участие в записи совместного видеообращения представителей общественных организаций, но, подчеркнул Багаудин Хаутиев, это не Барах Чемурзиев позвал его сниматься.

С Ахмедом Барахоевым Хаутиев, по его словам, также до осени 2018 года не общался.  "Он даже забанил меня в Фейсбуке", - добавил Барахоев. "Обвинение утверждает, что с мая 2018 года вы вошли в экстремистское сообщество, созданное Барахоевым в том числе, а вы говорите, что не общались", - отметил Барах Чемурзиев. "По разным причинам не общались. У нас были противоречия на религиозной почве", - ответил Хаутиев. Ахмед Барахоев предложил Хаутиеву рассказать об этом подробнее. "Мы придирались друг к другу. Публично", - коротко ответил Хаутиев. Он пояснил, что осенью 2018 года начал общаться с Барахоевым, потому что "объединились как общественники, поскольку вопрос стоял очень серьезный - только из-за этого".

Также Хаутиев рассказал, что хотя и был знаком с Ужаховым, за год до осени 2018 года они вообще не общались.

Подсудимые заявили о политической подоплеке дела

После заседания Багаудин Хаутиев назвал уголовное дело "открытой и наглой провокацией и циничной фальсификацией". "Все доказательства нашей невиновности само следствие приложило. В моем случае, как уже было сказано, когда я якобы вступил в преступный сговор, я там даже не находился. И Муса Мальсагов не находился. Но мы же понимаем, что это дело политическое - было решение нас посадить на определенный период, а как это будет делаться - это уже оставили на усмотрение следствия. Вы можете наблюдать, как сам прокурор удивляется и ознакамливается с материалами дела [на процессе], как и мы. Он так же видит эту фальсификацию. Хватит ли у него смелости заявить об этом - я не знаю", - сказал Хаутиев корреспонденту "Кавказского узла".

По его мнению, процесс завершится обвинительным приговором. "Мы знаем, какой в сегодняшней России процент оправдательных приговоров. Я считаю, что это почти невероятно. Но даже если нас оправдают, они найдут другой способ, чтоб нас сразу посадить. Хотя с нашей стороны никаких противоправных действий не было. Это было просто решение высоких лиц <...> - решили нас посадить, и всё", - считает Хаутиев. 

Активист подчеркнул, что высокопоставленный чиновник еще до протестов против соглашения о границе с Чечней публично ему угрожал. "Намекал уже на что-то подобное, на уголовное преследование. Так что в моем случае, как минимум, можно говорить о личной неприязни. Это я могу сказать точно. Поскольку я был председателем Молодежного правительства Ингушетии первого состава, и в знак протеста против его работы я в 2011 году ушел оттуда вместе со всей своей командой. С тех пор он периодически чинил мне препоны - например, когда в 2014 году я, будучи председателем Координационного совета молодежных организаций Ингушетии, провел съезд молодежи, там были и угрозы, и попытки помешать, но мероприятие все же состоялось", - отметил активист. 

Хаутиев отметил, что массовые преследования активистов начались на фоне "коллапса власти", лишившейся доверия местных жителей. "Он понимал, что иного выхода нет (кроме как посадить активистов. - Прим. "Кавказского узла"). Потому что именно коррупционные схемы, которые мы поднимали... Ладно, вопрос земли он мог еще как-то закрыть - уже подписано, обратного действия не будет, бюрократический аппарат... Но когда мы начали поднимать вопросы коррупции, тогда он понял, что это коснется лично его, его друзей, тех, кто за ним стоит - в Москве. И они решили таким образом расправиться с нами, и всё", - заключил Хаутиев. 

Еще один подсудимый, Исмаил Нальгиев, сообщил корреспонденту "Кавказского узла", что заранее знал об угрозе уголовного преследования. "Это политическое дело изначально. Еще когда я был на свободе (Нальгиева задержали позже остальных, в мае 2019 года. - Прим. "Кавказского узла"), было видно, какие меры они предпринимают. Я ожидал, что наркотики подкинут или оружие, но то, что вот так... Вообще такого не ожидал. Что так просто можно делать статьи. Но сейчас я уже ничему не удивляюсь. Там элементарно, если эти тома посмотреть, даже человек с тремя классами образования поймет, что это дело липовое. И то, как проходит процесс, как ведет себя прокурор... Тупо зачитывает что-то. Там даже видно, что он не ознакамливался с этими материалами", - заявил Нальгиев.

Он подчеркнул, что у обвинения не никаких доказательств. "Например, у них же были наши разговоры, они нас прослушивали. Но ни одного разговора противозаконного там нет. И нет никаких диалогов не потому, что они не прослушивали эти диалоги, а потому что не было там ничего. У них голословные обвинения. Это всё видно на процессе, ничего у них не клеится. Но идет по накатанной. Поэтому мы тут сидим и иногда даже дурачимся, шутим - потому что всерьез это воспринимать невозможно", - сказал Исмаил Нальгиев.

Сначала были арестованы более авторитетные активисты, в том числе Багаудин Хаутиев, как самый известный представитель молодежи, указал Нальгиев. "И они сначала их взяли, предъявили административные нарушения - кроме Багаудина, ему предъявили уголовную статью, - зачем-то перевезли их всех в Нальчик, то есть в нарушение всех законов и правил. А меня, [Зарифу] Саутиеву, [Ахмеда] Погорова сначала просто оштрафовали. Они первых взяли, а оставшихся хотели запугать, посмотреть - выйдем мы на диалог или нет. Потому что когда я разговаривал с сотрудниками ФСБ, они спрашивали: "Почему Погоров продолжал дальше выступать, видеоролики делать, почему он не пришел на диалог?" И так же меня задержали - из-за того, что я проводил пикеты и раздавал интервью, уведомление на митинг подал. Не потому, что я какой-то там лидер, а просто чтоб задавить всех, кто высказывал свое мнение", - заключил Нальгиев. 

Мальсагов заявил, что финансирование "экстремистского сообщества" никак не доказано

Также 29 сентября показания дал еще один обвиняемый, Муса Мальсагов. "Вину по предъявленному мне обвинению я не признаю, дело считаю полностью сфабрикованным - от начала и до конца. Я не создавал никакого экстремистского сообщества, не был объединен политической враждой к экс-главе [Ингушетии] Юнус-Беку Евкурову ни с Ахмедом Барахоевым, ни с Малсагом Ужаховым. Я не организовывал применение насилия в отношении представителей власти 27 марта 2019 года и не совершал каких-либо противоправных действий, а лишь призывал к соблюдению порядка", - сказал он, отметив, что до митингов даже не был знаком ни с Ужаховым, ни с Барахоевым.

Мальсагов добавил, что столкновения с силовиками на площади в Магасе были спровоцированы руководством силовиков, "которые отдали преступный приказ о силовом вытеснении людей, находившихся на стоянке у НТРК "Ингушетия" и не совершавших никаких противоправных действий". Кроме того, среди собравшихся на площади людей действовали провокаторы, которые подстрекали молодежь к противоправным действиям, и это также явилось причиной столкновения с росгвардейцами, отметил Мальсагов. 

"Экстремистское сообщество", о котором говорится в уголовном деле, Мальсагов назвал "мифическим", отметив, что Ужахов и Барахоев тоже ничего такого не создавали. "Как и многие старейшины, они остались на стоянке НТРК, чтобы не допустить столкновений, призывали всех к порядку, не поддаваться на провокации. Помню, что было подано уведомление Барахом Чемурзиевым на продление митинга, и те, кто остался на стоянке, хотели просто дождаться до утра 27 марта, так как ранее, осенью 2018 года, правительством Республики Ингушетия митинг продлевался на две недели, и все ожидали, что митинг будет продлен", - сказал он.

Оставшиеся на площади в ночь на 27 марта не совершали никаких противоправных действий, просто стояли на стоянке, не выкрикивали никаких лозунгов, микрофоны были отключены, подчеркнул Мальсагов. 

Свое участие в митингах осени 2018 года и весны 2019 года Мальсагов объяснил тем, что считает передачу земель Чечне незаконной без проведения референдума. "Никаких других целей ни я, ни другие обвиняемые не преследовали. По сути, мы близко познакомились только после того, как были заключены под стражу. Каких-либо политических мотивов у меня не было. Ранее, когда я являлся депутатом Народного собрания РИ, я именно из-за отсутствия политических амбиций и сложил с себя депутатские полномочия", - отметил он. 

Мальсагов напомнил версию следствия, согласно которой финансирование экстремистского сообщества осуществлялось путем личных взносов организаторов и участников, не носивших системного характера, и предоставлением в пользование компьютеров, мебели, а также из иных источников, в том числе из благотворительных пожертвований местных жителей, не осведомленных о преступном умысле организаторов и участников экстремистского сообщества. Эта версия "не выдерживает никакой критики", указал активист.

"Так как никакого финансирования и каких-либо личных взносов не было ни на митингах, и материалы уголовного дела таких доказательств не содержат. Все дело построено на голословных обвинениях, которые в ходе судебного следствия не подтвердили даже свидетели обвинения", - заключил Мальсагов. 

Далее он пожелал воспользоваться правом, предусмотренным статьей 47 УПК РФ, и не стал отвечать на вопросы со стороны обвинения и суда. Тогда прокурор заявил ходатайство о зачитывании показаний Мальсагова, данных на этапе предварительного следствия. Судья это ходатайство удовлетворил, и в течение полутора часов прокурор читал показания Мальсагова.

Информация о задержаниях противников соглашения о границе с Чечней собрана в хронике "Кавказского узла" "Протесты в Ингушетии: хроника передела границы с Чечней", а новости о преследовании активистов в регионах юга России и Южного Кавказа - на тематической странице "Преследование активистов".