Политическая география Южного Кавказа

Пир во время чумы? Cвадьба сына Гагика Царукяна как культурное явление

Пожалуй, самой обсуждаемой темой в Армении в последние дни стала свадьба сына Гагика Царукяна. Война - трагедия, но понятно, что и после этого жизнь продолжается, будут играть свадьбы, создаваться семьи, а люди будут радоваться происходящему. Тем не менее, вопрос не в самой свадьбе, а в том, что это сделано настолько напоказ. Было 1700 гостей, торт размером с двухэтажный дом, приглашенные певцы из-за рубежа, получасовой ночной салют и пр. И все это происходит, пока на Ераблуре каждый день хоронят новых ребят, а страна и близко не восстановилась от военной, политической и моральной катастрофы.

Царукяну вспомнили все - и его пафосные патриотические речи, "заботу о народе", а также то, как он "бескомпромиссно" вел борьбу против Пашиняна на протяжении последнего года. Также можно вспомнить свадьбу его дочери 14 лет назад, которая (свадьба) тоже стала притчей во языцех, видеозаписи с этой свадьбы активно распространялись на протяжении еще нескольких лет после события и стали неким "эталоном" пафосной свадьбы.

Поскольку хор оказался на удивление дружным и это осуждение Царукяна - одно из немногих, что объединило наше общество за последнее время, я думаю, есть смысл высказать и альтернативную точку зрения. Разумеется, с моральным компонентом я спорить не буду, но не потому, что я с этим согласен, а просто предлагаю взглянуть на ситуацию с другой стороны.

Царукян как "зеркало общества"

После капитуляции, Пашинян сделал все, чтобы жертвы войны забылись, забылась сама война, и вообще все, что связано с Карабахом. Для этого он также распространял антикарабахские настроения, получив в этом ожидаемых союзников - азербайджанцев. Не был объявлен траур, приспущены государственные флаги; о чем говорить - до сих пор даже число погибших не названо. Номинально, три дня траура было - на 40й день после 9 ноября, когда Пашинян с толпой мобилизованного электората самоутвердился на Ераблуре.

Тем не менее, все было сделано, чтобы страна жила в том же ритме, что и до войны, и это, в большей мере, удается. В частности, если посмотреть на динамику социальной активности, то в будние дни она уже составляет 85% от уровня до ковида, а в выходные и того выше. Средний недельный показатель - 88.6% от "нормы" середины февраля 2020 года.

Стремление не жить в трауре вполне объяснимо - плохое люди стремятся забыть гораздо быстрее, чем хорошее. Плохо другое - люди не захотели не только думать о жертвах, но и осмыслить опыт войны. Складывается впечатление, что в действительности некоторым людям нужно было лишь "разрешение" на непотребное поведение, и это "разрешение", а то и "поощрение" Пашинян им дал. Торговые центры полны людей, кафе и рестораны - тоже и, хотя во времяпровождении заметна определенная сдержанность, но это не меняет принципа, заключающегося в стремлении людей жить как всегда и забыть эту войну как плохой сон.

И в этом контексте пенять на Царукяна можно, но стоит оборачиваться и на самих себя, поскольку он не является законодателем мод, а скорее он является некоторым увеличительным стеклом, позволяющим нам людям взглянуть на самих себя. Действительно, заряд агрессии в обществе большой, но направить его как-то некуда. Конечно, куда безопаснее направить его на "аморального" Царукяна, не задумываясь, что он всего лишь зеркало, в которое не очень-то и приятно смотреть.
 
Взгляд на систему

Более обзорный взгляд предполагает также понимание того, что это вообще за феномен и почему он такой отталкивающий. И является ли он таким уж отталкивающим? На самом деле, демонстративное потребление олигархов - это феномен, характерный для большинства развивающихся обществ, где быстро происходит расслоение населения и появляются люди, которые вдруг овладели богатствами, о которых прежде не могли и помыслить.

Во-первых, им банально некуда тратить свои деньги, они даже не представляют как их можно потратить, поскольку с ограниченным кругозором и низким уровнем образования, и фантазия у них довольно-таки ограниченная. Во-вторых, демонстративное потребление - это средство подчеркнуть свой статус и если это было бы не так, то оно бы в таком качестве не использовалось.

Оценим мотивацию тех 1700 человек, которые были гостями на этой свадьбе. Казалось ли им излишеством это мероприятие? Полагаю, что подавляющему большинству так не казалось. А чем они отличаются от других членов общества? Моральным ли обликом? А может своей позицией? Фактом присутствия на этом мероприятии? Возможностью доступа на такое мероприятие? Способностью игнорировать моральные нормы?

А есть ли эти моральные нормы? Приняв либеральную модель в 1991 году мы, по сути, провозгласили отказ от них. Такова именно характеристика система, а не отдельных людей, как бы кому ни было удобнее фокусироваться на этом. И если отвлекаться на отдельных людей, то в какой-то момент сил не хватит отвлекаться на всех без конца: таких людей все больше.

Распад социалистической системы при сохранявшихся социалистических представлениях у населения, а также имевшейся инерции традиционной морали общинной и этнической солидарности, происходил постепенно. По мере восстановления экономики, росли и капиталы. Количество бизнесменов в политике страны росло, росло их влияние и в бизнесе, образовывались монополии. В парламенте 2003 года представителей крупного бизнеса оказалось больше всего. В газете "Аравот" тогда написали: «Судя по всему, наш будущий парламент будет представлен крупными бизнесменами, занявшими выигрышные места в партийных списках. А это значит, что, по канонам социалистической политэкономии, только сейчас на нашем дворе наступает расцвет самого что ни на есть настоящего империализма, когда промышленные, банковские и криминальные капиталы сливаются воедино с существующей властью. Вот теперь-то и наступит, наконец, настоящий капитализм со зверским хищническим оскалом, о котором нас в свое время сурово предупреждала советская пропаганда и о котором мы тихо и тайком мечтали, как о запретном плоде. Что ж, посмотрим, насколько сладок окажется он на вкус».

Причем на протяжении десятилетий эта картина маскировалась умеренно скептичным отношением власти, а также массовой эмиграцией, когда наиболее социально активные (а значит и склонные к такого рода действиям) уезжали, как следствие сохраняя иллюзию благопристойности.

Но если всем всё можно и это провозглашается в качестве идеологии, то стоит ли удивляться, что для одних "всё" это с работы домой, а для других - это эпатаж, вызывающий мягко говоря противоречивые чувства? Более того, на самом деле именно вызов обществу выражает эстетику эпохи, транслируясь с бильбордов, рекламных роликов, кинопродукции и музеев современного искусства в качестве новой нормы.
 
Вместо выводов

Считать, что Царукян нарушил моральные нормы можно тогда лишь, если эти нормы существуют и мы признаем их существование и как-то кодифицируем, иначе это рискует превратиться в хождение на минах для людей, не вполне знакомых с тенденциями на данный момент.

Кроме того, узнать, преступил ли он некую границу общественно допустимого в текущий момент времени, мы не сможем без эксперимента. У нас есть несколько возможностей его провести - выборы, соцопросы, а также повседневная практика. Испытание "повседневностью" Царукян прошел - 1700 гостей себя чувствовали вполне хорошо. Что же касается широких народных масс, то и здесь нет никакой уверенности, что показное потребление прекратило выполнять свою функцию и демонстрировать всем высокий социальный статус Царукяна.

Недовольство интеллигенции, высказываемое в фейсбуке вряд ли стоит считать тем фактором, который однозначно повлияет на восприятие Царукяном своего места в обществе - это отнюдь не его референтная группа и не его избиратели.

Что же касается нынешней моральной паники, то я предлагаю воспринимать ее как хороший повод к осмыслению нашего общественного состояния и скорее задуматься о том, какие действительно выводы надо делать, каким общество является и каким мы хотим, чтобы оно было.