Нагорные повороты. Карабах
Что бы вы взяли из дома, уходя навсегда
Мы привыкли к вещам, привязались к ним, даже просто не на месте, уже раздражает. Но представьте, вы оказались перед выбором взять из всего того, что есть у вас дома, что-то одно, понимая, что покидаете дом навсегда...
Те, кто уехал без войны, по договору, (малая часть беженцев), взяли все до последнего гвоздя, что не взяли - сожгли. Пассажир рассказал, что вывез даже останки матери и жены, перезахоронил в Армении...
Но большая часть наших беженцев оказалась перед тем самым выбором, когда берешь только что-то дорогое и что-то в дорогу, на одни руки. Многие не поняли, что больше не вернутся, вывезли жен и детей, вернулись, а Гадрут уже сдали. Шуши никто и представить не мог, что тоже сдадут, вот люди и оставили все свое, привычное...
Говорили, что вместе с русскими можно вернуться в свой дом и забрать только документы, все остальное трогать нельзя. Слышал даже, что когда вошли в один дом, азербайджанец, что там был, офицер, отдал бывшему хозяину еще и миллион нашими деньгами (около 2 тыс. долл.) и извинился, война...
Из всего того, за чем вернулись в дом, подвергая себя риску быть убитым, запомнился случай, когда хозяин вернулся в Шуши за своей собакой...
Армен из Тоха, (Тох - это возможно самое знаменитое село Гадрутского района) в последний момент взял из дома свой фотоальбом и коллекцию марок одного из наших героев первой карабахской войны, Давида Сарапяна, который погиб в 1991 году. Мать Давида подарила эту коллекцию Армену на память.
Уникальная коллекция, ее ценность может определить филателист, но для нас ценность в том, что это коллекция Давида Сарапяна, его за бесстрашность друзья называли Дэвом.
Впервые о Давиде я услышал у художника Ашота. Ашот нарисовал портрет Дэва и постоянно работал над ним. Он разговаривал с картиной, говорил, что этот портрет должен быть самым лучшим, ведь тот, кто нарисован, и в жизни был лучшим. О Давиде немало написано, поищете - найдете...
Где сейчас Ашот и что стало с портретом Давида, не знаю, но когда я задумался над тем, а что бы спас из своего дома одно, я выбрал портрет своей матери, который тот же Ашот и нарисовал.
В последний день и Степанакерт стоял перед этим, но включился обратный договор и в Карабах вошли российские миротворцы...
Смотрю, как Никол Пашинян куражится в парламенте Армении и почесывая свой нос, отвечает на вопросы депутатов, которые даже не скрывают свою личную неприязнь. Бестолковая встреча с Владимиром Путином (ни один наш заложник в итоге переговоров не был отпущен), явно придала Пашиняну новый импульс...
Царукян в Ереване куражится, грандиозным фейерверком отмечая свой праздник, по тв во время войны видел, как он собрал отряд, чтобы приехать в Арцах. Куда в итоге делся этот отряд, никто так и не увидел...
Алиев в Баку тоже куражится, открыл музей, в котором выставил каски наших погибших солдат и фотографируется на этом фоне...
Им плакать не о чем, плачут до сих пор матери, оставшиеся без сыновей...
Пашинян недавно объявил амнистию всем дезертирам и уклонистам, "чтобы не разделять нацию", так он объяснил свое решение. Никто больше не задаст законный вопрос: "а где ты был во время войны".
Скоро в Армении начнутся выборы, дезертиров намного больше, чем тех, кто принял участия в войне. Своей амнистией он покупает голоса этого большинства.
НЕ дезертиры лежат в могилах (в лучшем случае), поэтому их голоса не слышны и не нужны...