Политическая география Южного Кавказа
Как три президента Армении адаптировали Конституцию под себя и что из этого вышло
Фактологическую сторону этой истории в Армении знают многие, но совсем недавно это все сложилось в законченный паззл. История настолько красивая, что может служить уроком всем, в первую очередь и будущим властям Армении. Да только боюсь, вряд ли это получится, ибо ничего не пошло впрок до сих пор. Понадеемся, что будущие власти все же смогут извлечь урок из чужих ошибок.
Уже к 1994 году рейтинг президента Левона Тер-Петросяна заметно упал под влиянием политических и экономических процессов в стране. Главной причиной был спад экономики, вызванный войной и распадом СССР, а также ограниченной компетентностью нового руководства, недовольство результатами приватизации и рост коррупции. По опросам, рейтинг Армянского общенационального движения, партии, которой руководил Тер-Петросян, в ноябре 1994 года составлял 16.3% (от числа определившихся), в ноябре 1995 года – 14.4%, а в октябре-ноябре 1996 года – 18.5%. Исходя из этого невозможно точно сказать, каким был рейтинг самого Тер-Петросяна, потому что на постсоветском пространстве рейтинг лидера обычно выше, чем рейтинг его партии, но скорее всего прибавив примерно 5% мы получим искомую величину.
За год до того прошли парламентские выборы и одновременно с ними – конституционный референдум. На этом референдуме была принята новая Конституция, по которой полномочия президента серьезно расширялись, следствием чего должно было стать упрочение положения президента и создание для него возможности досидеть до конца своего президентского срока, то есть, до сентября 2001 года.
В 1996 году в Армении прошли президентские выборы. Ради них Левон Тер-Петросян пошел на союзничество с силовым блоком, о чем, как говорят, впоследствии не раз жалел. Тем не менее, выборы 1996 года прошли в очень спорной атмосфере. Уже было понятно, что у президента серьезные проблемы. Расширившиеся полномочия должны были помочь ему в управлении страной в условиях низкого рейтинга, но союзничество с силовиками сделало его их заложником и уже в начале 1998 года он потерял власть.
Ровно через 10 лет, второй президент – Роберт Кочарян – также решил провести референдум по изменению Конституции. Проблему второго срока он уже решил; внешняя экономическая среда была куда более благоприятной в эти годы, что позволило ему, не забыв себя и свое окружение, обеспечить экономический рост. Во многом это произошло благодаря повышению управляемости страной.
В 2003 году, когда начался его второй срок, он решил провести референдум по Конституции, результатом которого должно было быть сокращение полномочий президента и передачи части его функций парламенту. Но, естественно, после окончания второго срока. Логика процесса состояла в том, что после почти неизбежного президентства Сержа Саргсяна Роберт Кочарян оставался не у дел. Но кто бы ни был президентом, для Кочаряна желательно было бы максимально ограничить его полномочия. Он также создал партию «Процветающая Армения», опираясь на крупнейшего бизнесмена Гагика Царукяна, который был приближен к Кочаряну и создал капитал благодаря этой близости. Партия была создана в 2004 году, а в союзничестве с «Дашнакцутюн» могла создать опору для президента на будущее. Напомню, что РПА в 2003 году получила всего лишь 23.6% голосов, так что эта задача была совсем не невыполнимой.
Конституционный референдум оказался не очень удачным: его одобрило лишь 25% от списочного состава избирателей, тогда как необходимы голоса трети. Через два года был проведен еще один референдум, уже с более грубыми электоральными манипуляциями, и поправки к конституции прошли. Поправки, принятые в 2005 году, были настолько серьезными, что фактически с 2008 года страна жила при новой конституции. Однако в 2007 году Роберт Кочарян не смог привести «Процветающую Армению» к победе и бенефициаром всего стал Серж Саргсян, контролировавший Республиканскую партию.
Когда Серж Саргсян стал президентом, Роберт Кочарян неоднократно критиковал его публично, начиная с 2008 года, что совершенно не похоже на принятые между армянскими постсоветскими элитами отношения. Публичная критика не сработала, Кочарян создал сайт «2rd.am», на котором было собрано большое количество агитационных материалов, использовал все возможные рычаги и связи с диаспорой, но потеснить Саргсяна так и не смог.
Третий президент Серж Саргсян, с начала своего второго срока тоже задумался о том, чтобы изменить правила игры. Возможно, изначальной целью было продлить свое «президентство» и после 2018 года, что он, однако, отрицал, а возможно, ставилась задача не допустить ни в чьих руках концентрации власти, и, играя на противоречиях, сохранить высокий профиль для своей семьи и себя лично. Я считаю, что верна вторая версия, что уже описал здесь: Решения Сержа Саргсяна: от премьерства до отставки.
С 2013 года начался конституционный процесс, шедший очень неоднозначно. Во-первых, обществу не были сообщены цели, многие детали конституции часто менялись, да и вообще сложно было сказать, что общество устало от президентской модели и назрел переход на парламентскую. В 2015 году прошел референдум, который удостоился худших по меркам Армении оценок со стороны БДИПЧ ОБСЕ, да и статистический анализ показывает, что результаты референдума были сфальсифицированы вплоть до переписывания протоколов.
Тем не менее, Конституция была формально принята. После этого неоднократно менялись отдельные положения избирательного кодекса, вынесенные туда из конституции, а также принимались подзаконные акты, которыми регулировалось соотношение власти президента, премьера и прочих. Уже 1 февраля был изобретен пост первого вице-премьера и сложилась ситуация, когда делается попытка реплицировать полупрезидентскую систему в рамках парламентской, а дизайн всей системы адаптировался под Сержа Саргсяна лично. Чем это все закончилось для Саргсяна и всей его системы власти, вы знаете.
День сегодняшний
На сегодня армянская Конституция и избирательная система представляет собой «Франкенштейна», сотканного из разных ситуативных интересов и правил, которые должны позволить РПА получить максимальный уровень представительства и ее, разумеется, нужно менять. Пашинян уже сказал, что все это надо менять (и тут он прав), он также не исключил возможности перехода на полупрезидентскую систему. Наконец, он отметил, что часто менять конституцию плохо.
Но факт остается фактом: в 1995 году была принята первая конституция, адаптированная под первого президента, в 2005 – вторая, адаптированная под второго, а в 2015 – третья, адаптированная под третьего. Пашиняну очень сложно будет избежать соблазна в новой модели конституции, которая и по моему убеждению, нужна, адаптировать ее под себя, ведь это уже стало частью армянской политической культуры. Но сделав так, он вряд ли добьется для себя долгосрочных выгод, так как ни у одного из трех президентов это не вышло. Возможным выходом является временный возврат к предыдущей конституции с полупрезидентской моделью, возможно, с рядом изъятий. Та конституция была гораздо более сбалансированная и, хотя и служила определенным целям, на мой взгляд, не была столь сильно адаптирована под одного человека.